Приключения младшего научного сотрудника

Антон Савин

Года два назад моему другу (назовем его Алексеем) окончательно надоело существовать на оклад младшего научного сотрудника, и он стал искать работу. Время выбрал, надо сказать, на редкость неудачное - только отгремел кризис 1998 года. Когда Алексей посетовал мне на свои сложности, я в шутку сказал, что знаю-де одного человека, который организовал малюсенькую фирму по ремонту мебели, и там требуются рабочие, обучают же минимуму навыков за два дня К моему удивлению, Алексей ухватился за эту соломинку, попросил адрес. Около года ремонтировал он софы о шести подушках, радуясь высокой зарплате - около 150 долларов, немедленной выплате этой зарплаты, да еще возможности подработки налево!

Однако монотонная ручная работа не могла основательно не поднадоесть за год, да и доход уже не казался таким большим. Напротив, теперь Алексею казалось, что, соединив приобретенный навык выживания со своим умственным потенциалом, он сможет пробиться куда-то повыше. Уволившись, сунувшись туда-то и туда-то, всюду получая одни лишь щелбаны, он стал прислушиваться к советам бывшего однокурсника, ставшего недавно таким же безработным, как и сам наш герой. Тот, вспоминая рассказы Алексея о вольной жизни мебельщика, предлагал организовать вдвоем точно такую же фирму, только еще меньше и еще дешевле. Будущий компаньон заливался соловьем: Алексей был ему очень нужен, поскольку только он знал пусть нехитрую, но все же непонятную постороннему механику фирмы, умел чинить софы, а стало быть, только он мог обучать будущих работников.

Алексей сдался. Еще пару недель он собирал средства (начальный каптал) и... окончательно собирался с духом. Когда же дело наконец пошло, обнаружилось, что перспективы далеко не столь радужны. Во-первых, подгуляла цена поролона (основной расходный материал при ремонте мягкой мебели). Когда разговоры о новом бизнесе только заходили, Алексей звонил в контору, торгующую поролоном. Там ему назвали цифры вполне приемлемые. Теперь оказалось, во-первых, что сами эти цены за полтора месяца успели подняться, во-вторых, компаньоны-дилетанты никогда не подумали бы, что курс доллара на фирмах при пересчете так сильно отличается от ММВБ, а в-третьих, оптовые скидки начинались не с десяти рулонов, как думали горе-кoммерсанты, а с тридцати, да и то ничтожные.

Импровизированный бизнес-план пересчитали по-новому, прибыль выходила минимальная, но тут уже сам Алексей посчитал делом чести продолжить начатое.

На работу в свою фирму он собирался устраивать знакомых, но те в последний момент побрезговали, не нашлось ни единого, тогда Алексей через одну компьютер-вумен поместил объявление о найме рабочих в Интернет. Телефон, названный там, был телефоном диспетчера. Алексей не сидел круглые сутки дома, к тому же собственный выставлять было стыдно — вдруг его все-таки увидит Андрей, бывший начальник? К тому же этот Андрей обещал взять Алексея назад, и наш герой помнил сие на случай, если станет совсем худо.

Диспетчершей стала скучающая дама преклонных лет, родственница очередной знакомой. За неимением реальных успехов радовались последним мелочам; например той, что телефон дамы оканчивался на четыре одинаковые цифры. "Как у самых крупных фирм, они за это специально платят", — подбадривал Алексея компаньон.

Наконец дама нашла нескольких рабочих. Алексей и Ко. назначили им встречу в лучших интеллигентских традициях - у памятника Пушкину. Пришли лишь двое, оба молодые, двадцать лет с копейками. Первый, несмотря на молодость, выглядел очень внушительно. Полностью облаченный в цвет хаки, поигрывающий горами мышц, он напоминал у памятника Пушкину десантника враждебного государства, сброшенного на парашюте в центр нашей столицы для ее захвата. В другом качестве представить его сложней - настолько неуместно смотрелся молодой человек среди влюбленных парочек и пиджачных силуэтов с сотовыми телефонами.

Алексей списал паспортные данные каратиста, очень неловко себя чувствуя в роли милиционера, — он так и не смог понять. что же приятного находят в ней представители названной профессии. Второй парень, над которым пришлось проделать ту же процедуру, оказался худеньким студентом МИФИ с характерным студенческим блеском в глазах. Говорить с ним Алексею было гораздо легче — сам был таким, в душе и остался.

Компаньон, наблюдавший за делом со стороны, от памятника, заверил Алексея, что роль свою тот сыграл хорошо и оставил впечатление безбрежной солидности - в такой мере, в какой могло оно остаться при встрече на улице. Когда пришла пора подавать рекламу по газетам, компаньон впервые проявил инициативу (если не считать саму идею создания горе-фирмы на двоих) и опубликовал... две стихотворные строчки собственного сочинения: "Делаем старую мебель моложе, скидка владельцам собак и кошек".

Но не помогла ни любовь к животным, ни рифма, ни низкая цена. Хотя скучающая дама три недели скучала теперь уже над телефонной трубкой, заказы так и не поступали. Вернее поступили - штук пять, - но интересовались услугами, далекими от возможностей фирмы. То раздвижными шкафами, то креслами-качалками, хотя в объявлениях ясно говорилось: только мягкая мебель (софы). "Скоро девочек будут, требовать", — мрачно шутил новоиспеченный поэт. Прикосновение к стихотворчеству развило в нем некоторый цинизм.

Алексей знал только технологию ремонта софы - и ни одного иного движения. Уже дивана он не смог бы починить. Может быть, столь узкий профиль помешал фирме выжить. Может быть, нужно месяц-два только приучать клиента к своей рекламе, иметь достаточно выдержки и денег на рекламу и диспетчера. А может, имелись еще какие-то тонкости, которые знал Андрей и которых так и не понял Алексей.

По счастью, поролон заранее догадались не покупать, поэтому убытки не превысили шестисот рублей о каждого. Почти столько же пайщики-концессионеры проели и пропили по забегаловкам и кафе - за успех дела.

Сейчас Алексей устроился в компьютерную фирму. Очень доволен. Когда я видел его в последний раз, мой приятель рассуждал о том. как прекрасно было бы организовать массовое производство новейшего русского микропроцессора, который, как известно, быстрее любого "пентиума". Радуешься неугомонности этого человека, боишься за него и его близких и думаешь, как прекрасно было бы, если б он оказался на своем месте.